Вечер в «Олимпии» или возвращение во дворец на Литейном
«Очутился он в одной из главных улиц Санкт-Петербурга, перед домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещенному подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо величавого швейцара. Германн остановился.
- Чей это дом?» – спросил он. Словно далекое дежа-вю пронеслись в его сознании образы былого: «это мой дом – прошептал Германн, - но как же он изменился за эти полтораста лет…»
В один из тех обычных петербургских вечеров, когда над гранитными парапетами многочисленных рек и каналов поднимается влажный сумрак, в колеблющемся свете фонарей оборачивающийся причудливыми фантомами - обитателями петербургского литературного зазеркалья - на углу Литейного проспекта и Фурштадтской улицы появился молодой человек, одетый в офицерский мундир николаевской эпохи. Долго и неподвижно стоял он возле двухэтажного особняка, заворожено глядя на горевшие над парадным входом бело-золотые электрические слова «КЛУБ - КАЗИНО ОЛИМПИЯ». Казалось, он был столь очарован зрелищем мерцающих огней, что даже перестал замечать проносящиеся по проспекту автомобили, столь пугавшие его прежде. Лицо офицера, в профиль необычайно схожее с портретом Наполеона, было мечтательно-отрешенным, как у человека, которого средь повседневной суеты и забот внезапно настигло давно позабытое воспоминание из детства.
Германну это здание представилось таким, каким оно было более полутора столетий назад, когда в 40-х годах ХIХ века в этой еще тихой и немноголюдной части города по проекту архитектора А. Низовцева возводили особняк для княгини Варвары Долгорукой. Решенный в стиле позднего классицизма - бордо с белым декором - двухэтажный дворец с высоким цокольным этажом и балконом в центральном ризалите – таким он запомнил этот дом. «Особняк князя Бориса Дмитриевича Голицына» - стоило сказать извозчику, не уточняя адреса – и кони мчали по привычному маршруту во дворец на Литейном – излюбленное место светских вечеров и балов, столь грандиозных, что для их проведения в 1850-е годы понадобилось надстроить третий мансардный этаж – где разместилась многочисленная прислуга. В те года в особняке работали специально приглашенные зодчие П.С. Садовников и Е.И. Ферри де Пиньи, воплощавшие конструктивные и декоративные замыслы Бориса Дмитриевича Голицына и запечатлевшие на фасадах «архитектурный портрет» хозяина особняка.
Как известно, после своего ухода из мира живых владельцы домов, вынужденные покинуть родные стены физически, снедаемые неудержимой тоской, всеми силами души стремятся возвратиться к родному очагу, чтобы обрести возле него вечный приют – и тех, кому вопреки всем законам пространства и времени это удается, мы называем фантомами, призраками или духами дома. Именно так произошло в тот вечер, когда светлейший князь Борис Дмитриевич Голицын, преодолев толщу десятилетий, отделяющих день сегодняшний от николаевской эпохи, очутился в центре Петербурге - возле некогда принадлежавшего ему особняка.
Склонность к азарту и риску снискали князю репутацию человека интересной, не лишенной оттенка мистичности судьбы – и А.С. Пушкин, бывавший в доме его бабушки - княгини Натальи Петровны Голицыной, с которой им был списан образ «Пиковой дамы», – избрал Бориса Дмитриевича прототипом Германна. «Будучи в душе игроком, Германн никогда не брал карты в руки» - и играл единственный раз в жизни, поставив на три роковые карты, названные ему старой графиней. В этом своем литературном образе, наиболее соответствующем современному духу бывшего его особняка, где ныне разместился клуб-казино «Олимпия» - один из самых престижных игорных домов Петербурга, – светлейший князь вернулся сюда, чтобы взять реванш у Фортуны.
Заметив не решающегося войти гостя, швейцар отворил дверь, и офицер, приняв приглашение, оказался перед парадной лестницей. Ослепленный электрическим сиянием высоких золоченой бронзой ампирных канделябров, он еще несколько секунд оставался стоять неподвижно – столь поразила его возносящаяся перспектива затянутых бордовой дорожкой ступеней. Германн не мог помнить этой великолепной лестницы, созданной в конце 1870-х годов придворным архитектором А.А. Бравура уже после кончины светлейшего князя - при новом хозяине особняка князе Алексее Ивановиче Шаховском, генерале от инфантерии, командовавшем корпусом в годы Русско-Турецкой войны.
Из залов второго этажа доносилась медленная музыка и приглушенные голоса, но лестница была пуста. Германн уже поднялся до площадки и, колеблясь, какой из симметрично раскинувшихся рукавов лестницы предпочесть, замедлил шаг. В это же мгновение в огромном зеркале, опрокинувшем на офицера бордовый каскад только что оставленных позади ступеней, появилась сгорбленная фигура в желтом платье, шитом серебром, и украшенном розами чепце поверх напудренного парика. Германн ожидал этой встречи – графиня была в том же наряде, в каком он видел ее в ту ночь, последнюю в ее жизни, когда он, проникнув в ее покои, умолял открыть три роковые карты и, не находя более слов, способных поколебать ее бесчувственное спокойствие, вынул из кармана пистолет…
- Твой неприкаянный дух истомился в скитаниях, и ты пришел сюда, чтобы еще раз испытать Фортуну, - промолвила она, шевеля похожими на иссохшие лепестки губами, - ты должен сделать ставки, и если ты угадаешь три карты, твоя грешная душа сможет обрести приют в стенах этого дворца. Проигрыш обречет тебя на запредельные муки небытия. Ты еще можешь отказаться от сделки. Решайся. Но помни, если ты согласишься, тебе предстоит поставить на кон уже не земную свою жизнь, но вечность.
Германн побледнел, но не отвел глаз от зеркала.
- Я согласен, - ответил он, - и, не оглядываясь, направился в зал.
Отворив дверь, Германн очутился в просторном ресторане, столики которого могли разместить до полусотни гостей. Обитые гобеленом стулья, лепнина потолка и изящно расписанный бордюр – весь интерьер Изумрудного зала моментально перенес гостя в столь привычную ему атмосферу ХIХ столетия. Германн сел за один из небольших круглых столиков, накрытых белоснежной скатертью и сервированных с необычайным вкусом, и огляделся. В мягком мерцании настенных бра и свечей элегантно одетые мужчины и дамы в изысканных туалетах, о чем-то беседуя, лениво курили ароматные сигары либо, возбуждая аппетит перед вкушением блюд европейской кухни, смаковали коллекционные напитки. Неспешность движений, негромкая речь, обходительность официантов, по одному движению ресниц угадывающих пожелания гостей, - все указывало на то, что это один из самых респектабельных клубов Петербурга.
Сочетание изысканности и уюта, ароматное вино и аппетитные яства постепенно разогнали мрачные мысли о предстоящем испытании - и Германн погрузился в воспоминания прежней жизни «дворца на Литейном».
Он знал, что в начале ХХ столетия в особняке бывал едва ли не весь сановный Петербург – а на официальных приемах статского советника Дмитрия Любимова присутствовал сам император Николай II. Устраивались здесь и литературные вечера. Быть может, именно в этих стенах писатель А.И. Куприн обдумывал замысел знаменитой своей повести «Гранатовый браслет», прототипом главной героини которой стала хозяйка дома, родственница писателя.
Сохранились воспоминания о жизни особняка во время февральской революции 1917 года, оставленные сыном статского советника Дмитрия Любимова, Львом Любимовым, известным в эмиграции литератором и журналистом. «Мы занимали в то время особняк на углу Фурштадтской и Литейного, - писал Лев Любимов в своих воспоминаниях «На чужбине» - Из окон моей комнаты виднелся проспект в сторону моста. Утром 27 февраля 1917 года я был разбужен бурными криками с улицы. По Литейному шли войска. А на тротуаре стоили люди всякого звания и что-то кричали, женщины махали платками. На Литейном у Сергеевской была воздвигнута баррикада, за которой укрывались восставшие. Ближе к Невскому стояли части, еще верные правительству. Оттуда затрещали пулеметы. Проспект мигом опустел».
После революции особняк перепланировали под коммунальные квартиры – была уничтожена уникальная внутренняя отделка: росписи, лепка, дубовые потолки, узорчатые паркеты, плафоны. Уцелели лишь немногие фрагменты интерьеров второго барского этажа да лестница, украшенная витражом. На протяжении советских десятилетий, лишенный хозяйской заботы, особняк ветшал и разрушался, пока к 1980-м годам внутренняя отделка его не была уничтожена полностью.
Сейчас кажется удивительным, что роскошные интерьеры дворца были воссозданы лишь десятилетие назад. В 1992 году по инициативе и при финансировании АОЗТ «Тройка-Штальман» здесь начались восстановительные работы – и спустя три года дворец был возвращен из небытия. После капитальной реставрации, проведенной на средства известного бизнесмена и модельера Клауса Штайльманна в здании особняка разместился элитный клуб-казино «Олимпия», входящий в «Группу Конти». Открытие казино состоялось 28 мая 1998 года в присутствии потомков бывших владельцев особняка.
Перед тем, как явиться сюда, Германн узнал, что клуб состоит из трех игровых залов (Дубовый зал, Малиновая гостиная и Музыкальная гостиная), трех ресторанов (Изумрудный, Золотой и Терракотовый) и Конгресс-Холла. Причем если все залы расположились в существовавших здесь прежде интерьерах, то двухъярусное купольное пространство Конгресс-Холла с опускающейся сценой и новейшим оборудованием создавалось сызнова.
Прежде, нежели свершить последнюю свою игру, Германн желал осмотреть весь особняк. Ступая по застланному искусно вытканными коврами паркету, приотворив массивные двери, он вошел в Золотой зал ресторана – колеблющиеся блики свечей согревали мягким светом розоватую обивку дивана и гармонирующий с ней ковер, играя и переливаясь на шелковистых стенах и лакированном дереве серванта и столиков, на которых расположились блюда, приготовленные поварами клуба по старинным рецептам русской дворцовой кулинарии. Решенный в золотисто-белой гамме, этот зал, рассчитанный на полтора десятка гостей, напомнил офицеру устраиваемые здесь прежде вечера «в русском стиле» - на Рождество и Масленицу. К удовольствию своему, он заметил, что традиция эта, возрожденная в клубе «Олимпия» после забвения советских десятилетий, продолжала жить в начале ХХI века.
Миновав этот зал, Германн оказался в «античных» интерьерах Терракотового ресторана. Изящная лепнина, фламандские пейзажи в золоченых рамах, кресло-качалка у камина, обширный выбор кальянных табаков и изысканное меню восточной кухни – подчеркивали особенный, эксклюзивный статус этого зала. В 2002 году здесь был устроен прием в честь гостей клуба «Олимпия» - потомков царской семьи дома Романовых.
Несколько мгновений Германн стоял, не шелохнувшись, стремясь уловить тот тонкий аромат светских вечеров, которые, как ему казалось, давно канули в лету. Теперь же он вновь ощутил их позабытый шарм – перед его взором пронеслись, шелестя шелком бальных платьев, воздушные фигуры блиставших некогда во «дворце на Литейном» красавиц-аристократок Софьи Шаховской, Анны Вильегорской, Екатерины Голицыной, Варвары Долгорукой, Марии Нессельроде… И сейчас, придя сюда спустя полтора столетия, Германн почувствовал, как возвращается в его особняк прежняя жизнь.
Оставив позади рестораны, разнообразием художественного оформления и выбором блюд способные удовлетворить вкусу самых взыскательных гостей, офицер отправился далее – в игровые залы, где ему предстояло осуществить сделку, предложенную старой графиней.
Германна, очутившегося в центральной части дворца, привлек звук, похожий на звон падающих монет. Отворив дверь, он вошел в торжественный и вместе с тем камерный интерьер Малиновой гостиной. Открывшееся зрелище изумило офицера: перед собой он увидел дюжину машин, чьи яркие корпуса с горящими экранами, на которых мелькали, сменяя друг друга, цветные картинки, казались фантастическими пришельцами в классическом убранстве зала. Расположившись перед ними на высоких сидениях, игроки – кто с отрешенностью, кто, сосредоточившись на азартной схватке, - нажимая яркие кнопки, вглядывались в комбинации цветных слотов, ожидая, когда игровые автоматы начнут выплевывать звенящие жетоны. Сие необычное развлечение столь распалило азарт офицера, что, спустя совсем немного времени, он почувствовал в себе непреодолимое желание играть – и, покинув Малиновую гостиную, отправился в залы с традиционными и хорошо знакомыми ему карточными столами.
Чувство азарта – вечно и неизменно – с течением лет варьируются лишь формы его проявления: со временем некогда необычайно модные игры становятся достоянием истории, уступая место новым. В середине ХIХ столетия, «забывая балы для карт и предпочитая соблазны фараона обольщениям волокитства», играли в коммерческие игры - вист, ломбер, бостон и азартные - банк, штосс, фараон, баккара, макао. Очутившись в Музыкальной гостиной – самом просторном и воздушном зале дворца с пятью карточными столами и двумя - для Американской рулетки – Германн не сомневался в том, что и теперь, спустя полтора столетия, часть популярных прежде игр входит в круг интересов современных поклонников азартного времяпрепровождения. Офицер направился к игровым столам и с изумлением обнаружил, сколь радикально изменился ассортимент игр за полтора минувших столетия: Draw poker, Блэк Джек, Покер "Золотой оазис", Трехкарточный покер, Русский покер. Всего в Музыкальной гостиной и соседнем с ней Дубовом зале располагалось 13 столов. Желая разобраться в условиях неведомых ему игр, Германн раскрыл один из буклетов:
В Дубовом зале ставки на рулетке разрешались в диапазоне: на числах – min 50, max 1000; на шансах – min 200, max 30000. Ставки на карточные игры в Дубовом зале можно сделать только в условных единицах. Спектр ставок следующий: на Draw poker – min 5, max 50; на Блэк Джек – min 10, max 200; на Покере "Золотой оазис" – min 10, max 500; на Трехкарточном покере – min 10, max 200.
В Музыкальном зале ставки на рулетку и на карточные игры принимались исключительно в рублях. На рулетке: на числах – min 10, max 500; на шансах – min 100, max 10000. На карточных играх: на Draw poker – min 100, max 3000; на Блэк Джек и Покере "Золотой оазис" – min 200, max 5000; на Трехкарточном покере – min 200, max 2500.
Также офицер узнал, что дважды в месяц – по средам в 21:00 – гости казино «Олимпия» могут поучаствовать в розыгрыше 250 тысяч рублей, причем до начала розыгрыша лидеры рейтинга получают специальные призы.
Каждую вторую субботу - также в 21 час - в казино проводится розыгрыш «Горящая Пятерка» с призовым фондом $5000. За две недели до розыгрыша его участники начинают набирать очки – по принципу рейтингов:
• «Самый зажигательный игрок»
• «Самый щедрый игрок»
• «Десперадо или самый отчаянный игрок»
• «Великий комбинатор»
Далее все карточки участников розыгрыша складываются в лототрон и затем из него по одной вынимаются карточки, которые их обладатели ставят на свободные числа поля рулетки до тех пор, пока все поле не будет заполнено. Затем дилер делает спин, который определяет одного из победителей – обладатель карточки, оказавшейся на поле с выпавшим числом, получает призовые $200. После этого выигравшая карточка выбывает из розыгрыша, а на освободившееся число дилер ставит новую карточку из лототрона. Таким образом, за 25 спинов разыгрывается $5000.
Просмотрев еще несколько буклетов, из которых он узнал о правилах игр, представленных в казино группы Конти, об акции $100.000 за 100 дней и о множестве других взбудораживших его воображение акциях казино, Германн остановился на описании розыгрыша Jackpot Platinum - эксклюзивного предложения игорного дома «Олимпия». Смысл его заключается в том, для играющих от ставки в $50 в казино ведется рейтинг, отображающийся на плазменных панелях в залах «Олимпии». Когда кто-нибудь из игроков набирает 7000 очков, выпадает Jackpot Platinum – $10 тыс. – который делится между пятью лидирующими игроками соответственно их рейтингу. Более всего офицера впечатлила сумма выплат за октябрь 2004 года, составившая 1 млн. 152 тыс. рублей. Приятно удивило его и то, что в сентябре 2004 года «Олимпия» стала первым в Петербурге игорным домом, разыгравшим автомобиль Hummer.
К разгару вечера, когда «Олимпия» наполнилась музыкой, ароматом изысканных духов и дорогих сигар, Германн чувствовал себя завсегдатаем этого клуба - столь непринужденной, несмотря на высокий уровень сервиса и неукоснительное следование малейшим нюансам этикета, была атмосфера во «дворце на Литейном». Чем глубже погружался офицер азартный мир казино «Олимпия», тем более заманчивой и достижимой представлялась ему предложенная старухой сделка, еще недавно казавшаяся обреченной на крах попыткой отчаявшегося в игре неудачника. Теперь в глазах Германна зажегся бесовский огонек азарта и решимости – не в силах долее томиться неизвестностью, он решился сразиться с Фортуной немедленно.
Дубовый зал дворца уже был полон игроками, разместившимися возле пяти карточных столов и одного для игры на рулетке. Витражные окна, тонкая лепнина с позолотой, синее сукно столов в сочетании с дубовыми панелями стен и потолка придавали залу некую таинственность. Германн почувствовал, что именно здесь суждено ему свершить последнюю свою игру.
Он подошел к одному из столов и стал наблюдать за игрой. Внезапно его охватило волнение, ему почудилось, как затрепетали, словно от легкого сквозняка, электрические свечи. Жаром полыхнуло от вращающегося колеса рулетки. Мысли Германна спутались и явь начала растворяться в былом. С изумившей его самого ясностью, так, словно произошло это несколько минут назад, вспомнилась офицеру роковая его игра, ставшая первой и одновременно последней в земной его жизни. Ему пригрезилось, будто прошел он «ряд великолепных комнат, наполненных учтивыми официантами. Несколько генералов и тайных советников играли в вист; молодые люди сидели, развалясь на штофных диванах, ели мороженое и курили трубки. В гостиной за длинным столом, около которого теснилось человек двадцать игроков, сидел хозяин и метал банк».
Германн ощутил едва заметное прикосновение, будто кто-то наклонился к нему: «Помни! Если ты угадаешь три карты, твой неприкаянный дух, наконец, обретет приют в стенах этого дворца. Проигрыш обречет тебя на запредельные муки небытия» - прозвучал голос позади него.
Спин за спином Германн судорожно скользил взглядом по цифрам на рулеточном колесе, пытаясь преодолеть названную ему старухой комбинацию, но роковые «тройка, семерка, туз - не выходили из его головы и шевелились на губах. Тройка цвела перед ним в образе пышного грандифлора, семерка представлялась готическими воротами, туз огромным пауком». Выбор его был предопределен. Германн обернулся и, глядя в слепые глазницы старухи-Фортуны, назвал свои ставки. Тройка выиграла. Затем он угадал семерку. Последний спин оказался роковым - рулетка не предусматривала карточных фигур. Колесо бешено вертелось. Последнее, что успел он заметить, были черно-красные брызги расплескавшихся секторов. Мгновение спустя их мелькание сплавилось в единый нескончаемый вихрь, закруживший Германна в безумном водовороте, уносящем его в вечность, сопротивляться которой долее он уже не имел сил. И лишь три роковые цифры продолжали гореть негативным росчерком на периферии его сознания - 3, 7, …
Ольга Жарковская
Новости от RedTram
Комментарии читателей
Страницы: 1 |