Письмо, выпавшее из старого учебника итальянского
19 июля 1767 года
05 часов утра 17 минут
Спа, Бельгия
Дорогая и горячо любимая Эмма!
Каждый день я пишу Вам. Надеюсь, что Вы получаете все мои повествования. Весь предыдущий день я думал, о чем же еще рассказать Вам.
Дорогая моя Эмма, я писал Вам уже, что мне исключительно повезло: я попал завтракать, обедать и ужинать с интереснейшими людьми! Я уже описывал Вам их всех, за исключением Месье Каваччо – он появился в салоне лишь два дня назад. Целый день этот господин проспал в своей комнате, на воды не пошел, ужинал у себя в комнате, но появился в салоне к десерту и кофе, который он, впрочем, пить отказался, объявив, что «он пьет только кофе». Шутка не совсем тактичная, но разве можно сравнивать кофе, который варят на его родине (или у нас во Франции), с тем, что подают здесь? Я думаю, даже ужинавшая с нами бельгийская пара простила ему. Хотя между нами, до этих бельгийцев, скорее всего и не дошел смысл шутки. Месье Каваччо родился в Италии, но последние несколько лет провел в Германии, откуда и прибыл на воды.
О, дорогая моя, если бы Вы видели и слышали этого человека! Право, столько, сколько узнал я от него всего за один лишь вечер, я не узнал бы и за месяц, проведенный в Королевской Библиотеке.
Но обо всем по порядку.
Видите ли, моя любимая Эмма, в чем дело. Я не все рассказал Вам о моем здешнем времяпрепровождении. Я приехал сюда на воды, но этим, развлечения курортников, в принципе, и ограничивались бы, если бы не казино.
Да и чем еще развлекаться курортникам между купаниями в целебных водах? Прогулки в деревне, болтовня в кафе уже порядком всем поднадоели. Многие играют в разного рода игры, в том числе, на деньги. Понемногу это занятие охватило всех отдыхающих. Играют при любом удобном случае, таким случаем становится все, что угодно: на прошлой неделе дошли до того, что запустили лотерею, чтобы узнать имена пары, которая откроет бал.
Но в основном, курортники выигрывают и проигрывают свои деньги в карты: пикет, омбр, трик-трак, фараон. Если им случается играть в кости или в лотерею, они занимают все столы. Так что лучше в такие дни приходить пораньше, особенно если идет дождь. Я думал, в чем же заключается такая популярность игр? Думаю, успех объясняется тем, что можно играть в любое время дня, и где угодно: как у частных лиц, так и в кафе или публичных залах, ну и, само собой разумеется, в казино. Редактор «Развлечений на водах», последний выпуск которого я посылал Вам в прошлый раз, вчера опубликовал интересные заметки с шокирующими подробностями о размере ставок, об исступлении игроков. Детали поистине живописны, он описал все – приметы, в которые все здесь верят, как сумасшедшие, приступы ярости и крики радости игроков, но в особенности он нажимал на тех «курортников» особого сорта, которые мчатся на термальные станции, влекомые запахом денег: мошенников.
Сегодня за ужином, когда мы читали эту статью, Месье Каваччо поведал нам немало интересных вещей. Оказывается, что эти негодяи (мошенники) состоят в особой организации, типа той, что существует в Италии и называется словом мафия. Мошенники в совершенстве владеют техникой, которая позволяет им вычислять свои жертвы. Делая вид, будто они не знают друг друга, они предлагают какому-нибудь господину партию с самым невинным видом, который вводит жертву в заблуждение. Несколько часов спустя несчастный игрок оказывается полностью освобожденным от груза своих денег, и ему ничего не остается, как прервать лечение и вернуться к себе домой, в то время как банда делит добычу.
 |
Но, по рассказам Месье Каваччо, казино курортных городов таят в себе порой другие опасности, более неожиданные, о чем свидетельствует мезавантюра, произошедшая недавно с принцем Монако Оноре III. Принц со своей женой Мари-Кристин де Бриноль-ле-Саль сопровождал Луи XV на лечение, на воды в Пломбьер. И всего-то на один месяц, но атмосфера в маленьком городке совершенно не располагала к веселью, и юная принцесса заскучала. На ее счастье там играли в «фараон». Каждый день после обеда, ее видели за игральным столом в казино, то с выигрышем, то с проигрышем, но всегда играющей с огромным удовольствием. Et voilà, однажды напротив нее садится принц Жозеф де Бурбон-Конде, кузен Луи XV. Он тоже был в свите своего правящего родственника, но вместо того, чтобы проводить большую часть своего времени с монархом, по примеру неосторожного Оноре III, Конде больше решил не отходить от «фараона»... Вернее, от Мари-Кристин. Представьте себе: стрела Купидона пронзила оба сердца, чувства взаимны. Вскоре молодая женщина становится любовницей принца и так плохо скрывает это, что несчастный муж, чтобы сохранить достоинство, обязан просить в Риме расторжения брака… к наибольшей радости Мари-Кристин, разумеется. Совсем скоро она стала супругой принца Конде... Получается, что игра иногда приводит к таким вот неплохим эпилогам… Даже если при этом она ведет к цели окольными путями…
В этот вечер тема беседы была решена: все начали рассказывать курьезные случаи, произошедшие с ними в казино и игорных домах. Мне рассказывать было нечего, поскольку опыта у меня в этом деле нет. Месье Каваччо, единственный из всех присутствующих, оказался настоящим знатоком истории азарта и, более того, настоящим философом. (Правда, он не уточнил, в какой области он ведет свои изыскания).
Я задался целью изложить на бумаге все услышанное и увиденное сегодня, поскольку боюсь, что если сейчас лягу спать, то что-либо забуду.
Не сомневаюсь, дорогая Эмма, что все мои рассказы Вы читаете с интересом, поскольку Вы – натура тонкая, интересующаяся, не похожая на всех наших Парижских наседок, которые только и могут, что говорить о всяких шляпках да спорить, что лучше помогает от мигрени, которую сами они и придумали, лишь бы… Впрочем, я снова отвлекаюсь.
Интересные исторические факты услышал я от Месье Каваччо. Прошу Вас, Эмма, передайте все это Энрике, из этого можно сделать неплохую статью… Вы знаете, как ему нужны деньги, особенно сейчас, когда… Но не буду отвлекаться.
В первых казино в Истории, еще задолго до того как изобретение рулетки – современной интерпретации колеса Судьбы – начало притягивать к себе постоянно растущие толпы игроков, лишь две игры представляли интерес. В них использовалось колесо и шарик, который крутился вокруг пронумерованных ячеек и падал в одну из них по воле случая. Эти игры назывались: «Хока» - игра, которая довольно быстро исчезла; и «рулетка бедняка», или «ля Буль», в которую, как Вы знаете, играют и в наше время. Когда появилась рулетка, «ля Буль» переместилась в отдельный зал, в то время как рулетке были зарезервированы просторные салоны.
В то же время, пользовалась успехом и другая игра: «пти шво». Девять миниатюрных лошадок кружатся по девяти раздельным концентрическим дорожкам. Когда они останавливаются, та лошадка, что находится ближе остальных к финишу, выигрывает и приносит все ставки тем ясновидящим «турфистам», которые поставили на нее. «Пти шво» также популярна до сих пор, и, по всеобщему нашему мнению, останется в казино еще надолго.
Представьте себе, милая Эмма, именно здесь в Спа, на этом бельгийском курорте появилось первое казино – такое, каким мы видим его сегодня! Еще до его появления, курортники, которые приезжали на воды, собирались в частных домах, чтобы поиграть. Разумеется, такие анархические порядки приводили к мошенничеству. Поэтому, в начале нашего века принц-епископ Льежский Жан-Теодор де Бавьер решил регламентировать игры и разрешить их проводить лишь в «доме-ассамблее». Это решение повлекло за собой многочисленные жалобы, как от курортников, так и от жителей города, которые неплохо зарабатывали на организации игр. Одновременно с упорядочением игр, благодаря которому родилось первое казино в Спа, принц-епископ доверил эксплуатацию термальных вод группе горожан, «известных своей честностью, порядочностью и неподкупностью». Само собой разумеется, досточтимый священнослужитель не забыл и о себе, поскольку ни для кого не секрет, что Льежское Государство получает от этого треть всех доходов.
В любом случае, как только казино начало работать, город Спа начал процветать. Туда сразу поспешили как аристократы со всех четырех сторон Европы, так и самые отпетые авантюристы. Англичане оказались самыми многочисленными и самыми частыми посетителями; и вот один из них – по имени Александр Хей, в 1751 году получил даже разрешение проводить игры во время сезона. Поговаривали, что такое расположение к нему не было бесплатным, и что, мол, принц-епископ имел в этом деле свой расчет, но эта «деталь» не помешала делам Александра Хея «идти в гору». (Это, выражение, дорогая Эмма, я узнал от игроков в покер; оно означает «продвигаться успешно, благополучно»). Дела шли настолько хорошо, что у Хея даже появились конкуренты. Два года назад, в 1765 году льежский аптекарь по имени Дело открыл заведение, которое он назвал «Ля Редут» в честь венецианской «Ридотто».
В свое время в Венеции, рассказал нам Месье Каваччо, были популярны игры в масках. Это, естественно, было на руку мошенникам, которые обманывали соперников под прикрытием карнавальных масок. В Венеции в тот момент было невероятное количество игроков. Чтобы навести в городе порядок, в 1626 году Большой Совет авторизовал открытие публичной игры – «Ридотто», с которой муниципальные власти взимают десятину. Говорят, это «Ридотто» – очень скандальное местечко.
 |
Но вернемся к Дело. Многие здешние игроки, и теперь я сам, могут подтвердить, что это жестокий и агрессивный человек. Его амбиции не знают границ, и он использует все средства, даже самые сомнительные, чтобы удовлетворить их. Он относится к своим гостям с таким презрением, что крупье, беря с него пример, ведут себя совершенно по-хамски, что не может не шокировать знатную клиентуру, спешащую занять места у столов. Однако многочисленные жалобы не производят никакого действия, и посещаемость заведения от них также не страдает. Как такое возможно?
Могу заметить от себя, что такое развитие «домов-ассамблей» не могло не отразиться на процветании города и его горожан. Последние широко пользуются присутствием этих богатых, сорящих деньгами бездельников. Кстати, эта манна небесная сыплется не только на мелкую городскую торговлю. Вы уже знаете, что принц-епископ Льежский не считает зазорным принять мимоходом тепленькие «чаевые». Без сомнений, этот пример вдохновил и наставника монастыря Капуцинов, который начал строится неподалеку от города. Добрые монахи и в самом деле не стесняются предоставлять фонды заимодавцам, которые дают неудачливым игрокам кредиты под залог; после чего, прибыль делится поровну между кредиторами и «финансирующей стороной». Об этом знают все, и никого это не смущает.
Меня, признаюсь, этот факт возмутил до глубины души. Вы же знаете, Эмма, как часто я выступал с обвинительными статьями в адрес всех этих злачных мест в Париже, и общественность всегда была на моей стороне. Однако здесь – совсем иное дело. Не удержавшись, я бросился критиковать муниципальные власти, которые извлекают выгоду из двух человеческих слабостей: человеку ведь трудно устоять перед искушением выигрыша и перед страстью к игре. На этом наживаются и казино и власти.
На мой выпад все сразу смущенно замолчали, и только Месье Каваччо спорил со мной, вернее, даже не спорил, а просто отвечал на мои возмущенные вопросы, так спокойно и так верно, что даже мне нечего было возразить!
Приведу лишь часть его речи, чтобы показать Вам, насколько этот человек опережает нашу современную мысль, которой я так гордился в нашей газете.
«Конечно, Вы правы, Месье Нуге, искушение выигрышем, естественно, – основной мотив, который движет людьми, участвующими, скажем, в лотерее. Из-за своих значительных размеров лоты становятся предметом снов и мечтаний, что и является основным фактором процветания лотерей. Мы, конечно, не можем отрицать существование этого искушения, но все же одна лишь жажда выигрыша не объясняет процветания игр казино. Там скорее играют важную роль страсти вообще: настоящий игрок должен уметь проиграть и – самый крайний случай – доходить до того, чтобы находить в проигрыше почти такое же наслаждение, как и в выигрыше. Хотя это чувство и менее видимо, но все же Тщеславие, которое находит удовлетворение в любого рода состязательных играх, является на самом деле, основным вектором страсти к игре. В любых играх (даже не на деньги), интеллектуальных (бридж, шахматы), в играх на ловкость (крокет), в спортивных состязаниях (теннис), роль тщеславия очевидна. Что такое азартная игра, по-вашему? Ведь это не что иное, как пари на вероятность, а наступление этой вероятность и есть искомое удовольствие, так как оно подтверждает качество предвидения или предсказания. Моряк или земледелец, разве не наслаждаются они своим тщеславием, когда их метеорологические предсказания сбываются? В конце концов, тщеславие может проявляться во многих вещах: гордость от победы над случаем, а также и гордость оттого, что деньги выиграны без особых усилий.
Соединяя эти две вещи, желание выиграть и наслаждение тщеславием, мы видим и вторичные факторы – необходимость самоутвердиться, снобизм, мода, компенсация физических, моральных или сексуальных недостатков, а также мазохизм (поиски этой «дрожи», несущей и наслаждение и боль одновременно), вкус риска или необходимость испытать чувство тревоги, неизвестности, – все эти факторы дополняют друг друга и умножаются. Любые исследования в области психологии и социологии игр покажут Вам, что первоначальное решение играть есть не что иное, как результат влияния огромного количества личных и социальных факторов - более или менее эфемерных - в зависимости от самой личности. Вы считаете, что привыкание к игре, привычка играть намного менее зависит от пресловутого желания играть, чем от социального процесса. Согласен, если не поддерживать какое-либо качество в человеке, то оно может и угаснуть, но оно разгорится тем более сильно, если его запрещать, Вы не находите? Закройте сейчас этот пресловутый «Ридотто» в Венеции, который Вы так все поносите, и что будет? Игроки начнут собираться в деревенских домах или на тайных квартирах, у нас их называют «казини» (маленькие дома). Такие места сразу станут местом разбойничьих встреч, дебошей. Слово «казино» станет синонимом гибели. Любая страсть от запрета разгорается еще больше. А разрешите ее - и Вы убьете ее. Она станет ручной и доходной, как дойная корова. Разве я не прав?
Доведенная до пароксизма страсть к игре может выявить обществу невротиков, которые, будучи не в состоянии извлечь никаких уроков из своей жизни, заставляют себя рисковать собственной жизнью в одном единственном броске костей или раздаче карт. На мой взгляд, таких людей надо подвергать медицинскому лечению. Но, обращаю Ваше внимание, здесь речь идет об исключительном случае: люди играют с рассвета цивилизации и во всем мире без каких-либо проявлений психических отклонений. В играх, как и в любом другом деле, должно быть чувство меры.
 |
И что бы там ни говорили, разрешая азартные игры и регламентируя их, устанавливая превентивную систему публичной защиты, которая не позволяет играм превратиться в конфликты и социальные беспорядки, Государство, скорее всего, выступает в качестве стороны, примиряющей влечение человека к игре с защитой социального порядка и нравственностью».
Могу поклясться Вам, любимая моя Эмма, в этот момент я готов был порвать все то, я написал за последние 5 лет об играх. Но в то же время, я впал в некоторое замешательство… То, что я услышал от Месье Каваччо, одновременно восхищало и пугало меня. Почему пугало? Здесь пора рассказать о встрече, которая произошла вчера утром.
Накануне мы смеялись с Месье Каваччо, что сейчас, уже во второй половине нашего XVIII века, Спа имеет превосходство над всеми остальными термальными станциями Европы, и многочисленные визитеры спешат не столько на водные процедуры, сколько стремятся попытать удачу в игре. Что больше излечивает – неизвестно.
Так вот, сегодня, то есть уже вчера утром, я встречался за завтраком с местным префектом полиции, добрейшим человеком, правда несколько болтливым. Он мне поведал по большому секрету, что какому-то итальянскому мошеннику, развратнику и дебоширу по имени не то Казано, не то Кавазоно едва удалось избежать расправы в «Пломбе» в Венеции, и что по его соображениям, он обязательно должен был поспешить сюда в Спа. Мол, этому авантюристу необходимо взять реванш над прошлым поражением, а такое количество простофиль и дуралеев, как здесь, ему больше нигде не сыскать. Признаюсь, мне тогда стало жаль префекта. Старый человек, которого явно «подсиживают» молодые дельцы, старается показать насколько он еще может быть эффективным, и явно выставляет себя на посмешище, проводя все ночи напролет в казино.
Но, милая моя Эмма, когда Месье Каваччо рассказывал сегодня вечером обо всем том, что я Вам написал, у меня появились странные сомнения на его счет. Не то, чтобы я усомнился в его честности… Хотя, признаюсь, усомнился. После ужина мы пошли в «Ля Редут», и хотя я никогда раньше не переступал порог игорного заведения, в этот раз я вошел и увязался за ним под предлогом того, что я боюсь сесть за какую-нибудь мало знакомую игру и проиграться. Предлог я, конечно, сочинил на ходу, по-моему, Месье Каваччо мне не поверил, по его лицу промелькнула ухмылка. Предлог, согласен, глупый. Но Месье Каваччо разрешил сопровождать его при условии, что я не буду прерывать игру всякими посторонними вопросами, как я обычно поступаю за послеобеденной партией. (Вот я и проговорился, но надеюсь, Эмма, Вы не подумаете ничего плохого обо мне, ведь это было обычное развлечение, вроде того, что мы устраиваем у нас дома по четвергам…).
Боже мой, Эмма, сегодня я убедился в магическом действии зеленого ковра. Через какое-то время я совершенно забыл о Месье Каваччи, потому что не мог отвести глаз от окружавших меня игроков. Это зрелище буквально загипнотизировало меня. Здесь человек снимает маску, которую он носит днем. Он не стесняется раскрывать свою сущность перед жадной до зрелищ толпой. Перед лицом Судьбы, как и перед лицом Смерти, его начинает либо лихорадить, либо он остается совершенно непоколебимым. В тот момент, когда игрок ждет остановки шарика, его лицо источает тончайшие флюиды романтизма. Я искренне жалею, что Вы не могли видеть эту страсть, которая охватывает игрока, эту огненную атмосферу игорных залов: зрелище ужасающее и прекрасное одновременно. Может быть, сто пятьдесят или двести игроков наплывали несколькими рядами на рулетки. Те, кому удавалось пробраться к столу, вцеплялись в него и уступали свое место только, когда проигрывали. Напротив меня сидела пожилая дама и буквально вся дрожала, не спуская глаз с колеса. И что, она действительно пытается выиграть на Зеро? – спрашивал я себя, и не переставал удивляться. Глубокое убеждение в том, что она может только выиграть, освещало ее черты – непоколебимое ожидание возгласа «Зеро!», который не мог не раздаться!
Я очнулся оттого, что кто-то трогал меня за рукав: Месье Каваччи предлагал пойти в ресторан, отметить его выигрыш. Я обернулся и увидел, что за столом, где я оставил Месье Каваччи играть в карты, остались сидеть лишь двое господ: один безуспешно пытался раскурить сигару, второй сидел, практически положив голову на стол, лица его не было видно. Я перевел взгляд на Месье Каваччи, в глазах его читалось большое и в то же время спокойное удовлетворение.
«Что же, - сказал я своему спутнику, - удалось Вам взять реванш здесь в «Редуте»? Неплохой куш, Месье Кавазоно?»
«Казанова, - поправил он, слегка поморщившись. И добавил, - Какой там куш, я Вас умоляю, несколько парижских кутил! Поделом им, ни одного достойного соперника. Так что же, Месье Нуге, вы принимаете мое приглашение выпить по стаканчику за здравие Госпожи Судьбы и ее царственного отпрыска Счастливого Случая?» В его прищуренных глазах сверкнула насмешливая молния.
Я не смог отказать себе в удовольствии сопровождать этого поистине необыкновенного человека…
На этом письмо обрывалось. Может быть, было и продолжение, но в старом учебнике итальянского больше ничего не было.
Татьяна Романова
Новости от RedTram
Комментарии читателей
Страницы: 1 |